Финансовый кризис меня не беспокоит. У меня ничего нет.
Друзья, я достаточно честно устала для того, чтобы наконец начать говорить то, что хочется на самом деле. К черту условности, к черту последствия, я хочу подойти к тебе, когда\если увижу в следующий раз, и сказать - дорогой, ты прекрасен, мне хочется обнимать тебя, толкаться плечами, болтать о книжках и политике и держать твою руку чуть дольше, чем это было бы понималось правильно, а больше я не хочу ничего, вот ей-богу, потому что прекрасно знаю, что обычно мы бы друг другу не понравились; я даже не уверена, что делала бы все это, если бы была возможность, наверное, мне достаточно тебе об этом сказать, пожалуй, и все.
Говорить правду легко и приятно, это действительно так просто сказать - милые мои, я заебалась, без дураков, много суеты, лишних движений, а на выходе получаем персонаж с самонакручивающимся механизмом, неверный и искрящий, как проводка под дождем.
У меня тупо нет сил на то, чтобы рассказывать Смешные Истории и устраивать бенефисы системы "похерова-клоун-пидорас", равно как и нет сил на унылые говнотексты с иносказаниями и гиперссылками на календарь, где в каждом слове по sos, которых никто не видит, к черту условности, меня кроет, как бык овцу, да, милые мои, я в полном принципе, который сама себе и устроила.
А сейчас чувствую себя снежным стеклянным шаром с Нью-Йорком, которым трясет каждая уважающая себя героиня американской мелодрамы, обязательно проживающая где-то в Бостоне или Чикаго, а потом ложится щекой на тыльную сторону ладони и смотрит на то, как в глицерине оседают хлопья. Мне физически необходимо принять горизонтальное положение, заткнуться, закрыть глаза и подождать, пока уляжется снег, и тогда можно будет рассмотреть башни-близнецы, крохотные автомобили и уток в пруду центрального парка. Я заебалась, мои дорогие грузья, завтра я пойду получать в посольство визу, потом получать пиздюлей на учебе, потом оскара за лучшую компанию года, а потом сразу поеду к Яноту и напьюсь, это будет честно, почти так же, как и отправить с офисного ящика два письма: "я ничего не могу тебе дать" и "я не хочу тебя видеть, потому что мне страшно".
Почти так же, как и признаться себе в том, что я записала эту истерику, и мне стало легче.
Говорить правду легко и приятно, это действительно так просто сказать - милые мои, я заебалась, без дураков, много суеты, лишних движений, а на выходе получаем персонаж с самонакручивающимся механизмом, неверный и искрящий, как проводка под дождем.
У меня тупо нет сил на то, чтобы рассказывать Смешные Истории и устраивать бенефисы системы "похерова-клоун-пидорас", равно как и нет сил на унылые говнотексты с иносказаниями и гиперссылками на календарь, где в каждом слове по sos, которых никто не видит, к черту условности, меня кроет, как бык овцу, да, милые мои, я в полном принципе, который сама себе и устроила.
А сейчас чувствую себя снежным стеклянным шаром с Нью-Йорком, которым трясет каждая уважающая себя героиня американской мелодрамы, обязательно проживающая где-то в Бостоне или Чикаго, а потом ложится щекой на тыльную сторону ладони и смотрит на то, как в глицерине оседают хлопья. Мне физически необходимо принять горизонтальное положение, заткнуться, закрыть глаза и подождать, пока уляжется снег, и тогда можно будет рассмотреть башни-близнецы, крохотные автомобили и уток в пруду центрального парка. Я заебалась, мои дорогие грузья, завтра я пойду получать в посольство визу, потом получать пиздюлей на учебе, потом оскара за лучшую компанию года, а потом сразу поеду к Яноту и напьюсь, это будет честно, почти так же, как и отправить с офисного ящика два письма: "я ничего не могу тебе дать" и "я не хочу тебя видеть, потому что мне страшно".
Почти так же, как и признаться себе в том, что я записала эту истерику, и мне стало легче.
-
-
28.02.2008 в 17:54-
-
28.02.2008 в 23:21аленка